Г - Страница 3

На улице ничего примечательного Лупцов не увидел, если не считать зеленого нефритового неба, которое, словно гигантский плафон висело низко над землей и было таким материальным, что казалось, будто до него можно достать палкой или даже рукой, если влезть на крышу дома.

Улица была непривычно пустынной, и лишь у автобусной остановки совершенно пьяный, гадкий мужичонка упорно пытался что-то поднять с земли. Куда-то пропали и машины, хотя по субботам в это время на проспекте бывало много частников с тюками, велосипедами и мелкой дачной мебелью на багажниках. Те, кто не успел в пятницу вечером, в субботу выезжали рано.

Лупцов обошел вокруг дома, потоптался под собственными окнами, пытаясь представить, что сейчас происходит в его квартире, и неожиданно вспомнил об "Опорном пункте", который располагался в соседнем подъезде рядом с химчисткой.

Он ворвался туда, громко хлопнув дверью, чем и разбудил молодого лейтенанта. Большие глаза и розовая кожа с детским пушком делали милиционера похожим на обиженную девочку, отчего усы казались прикленными, а форма - маскарадным костюмом.

Дежурный вскочил с топчана, несколькими неверными спросонья движеньями поправил прическу и китель, но, разглядев посетителя, недовольно спросил:

- Ну что ещё такое?

Лупцов долго и путанно пытался объяснить бдюстителю порядка, что произошло. Чтобы милиционер не принял его за сумасшедшего, он подтолкнул его к окну и заставил посмотреть на небо. Затем снял телефонную трубку и дал послушать. Лупцов поведал ему о колонне танков и бронетранспортеров, о ночной панике и вымершем проспекте и под конец предложил лейтенанту взглянуть на свои наручные часы. Вначале милиционер с недоверием слушал сумбурный рассказ посетителя, но Лупцов говорил так страстно, что ему удалось посеять в душе служителя закона смятение. Лейтенант внимательно дослушал посетителя, взглянул на часы, долго тряс рукой, а потом приложил их к уху. Часы стояли.

- Очень много совпадений, лейтенант, - сказал Лупцов. - Я бы тебе ещё кое-что рассказал о своей квартире, но боюсь, ты не поверишь. Я вот что предлагаю: пойдем вместе на проспект, и ты попробуешь остановить какую-нибудь машину. Хорошо бы военную. Черт его знает, может, давно война идет, а мы сидим здесь как дураки и чего-то ждем. Кстати, я даже не знаю, куда бежать в случае ядерной войны.

После невероятного рассказа посетителя выражение обиды сошло с лица недавнего курсанта. Он вдруг засуетился, достал из старенького конторского сейфа рацию, пощелкал тумблерами и, убедившись, что она не работает, убрал её назад.

- Мне вообще-то отлучаться нельзя. Вдруг телефон заработает, - пожав плечами, растерянно сказал лейтенант. Но увидев укоризненную гримасу Лупцова, он решился. - Ладно, пойдем.

На улице ничего не изменилось. У остановки все так же болтался омерзительный пьянчужка, и только солнце, выкатившись из-за дома напротив, слегка разбелило зелень неба.

По дороге к автобусной остановке лейтенант все время поглядывал вверх, качал головой и ощупывал справа от поясницы китель, из-под которого выпирала кобура. Лупцов же принялся рассказывать ему о своем сне, но вскоре понял, что тот его не слушает, и замолчал.

Пьяный на остановке угомонился. Он сидел на скамейке, сосал грязный, давно потухший окурок и бессмысленно улыбался.

- Давно сидим? - бодро спросил милиционер у мужичка, но тот не обратил на подошедших никакого внимания. Правой рукой он чесал под пиджаком живот, вертел головой и одной ногой притоптывал в такт какой-то мелодии, которую, очевидно, прокручивал в голове.

- Да бесполезно, что он может знать? - Махнул рукой Лупцов, который только сейчас в полной мере почувствовал какое-то вопиющее несоответствие, внутреннюю дисгармонию окружающего мира. С одной стороны, на улице было тепло и покойно, с другой - в воздухе ощущалось чудовищное напряжение, и эта неидентифицированная опасность имела самый умиротворяющий и распостраненный на планете, зеленый цвет.

Отсюда до центра Москвы можно было доехать только наземным транспортом, но ни автобусы, ни тролейбусы не ходили. И тут Лупцова осенило:

- Автоматы! - выкрикнул он. - У магазина есть телефоны-автоматы. Может, они работают? - Лейтенант одобритетельно кивнул, ещё раз взглянул на грязного мужичка и, побледнев, подался назад. Лицо его выражало такую растерянность и ужас, что Лупцов, не раздумывая, как кошка, отпрыгнул, повернулся в воздухе на сто восемьдесят градусов и преземлился в боксерской стойке, готовый сцепиться или отразить нападение того, кто так напугал недавнего курсанта. То, что Лупцов увидел, поразило его гораздо больше, чем говорящее радио и шаги в прихожей. Он повернулся как раз в тот момент, когда мужичонка опустился на колени и, отыскав на земле собственную нечесанную голову, трясущимися руками, как-то не по-человечески точно, насадил её на шею.

- "...пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?" - холодея внутри, пробормотал Лупцов.

- Ч-что? - с трудом выдавил из себя лейтенант.

- Вот и я о том же, - не отрывая взгляда от пьянчужки, ответил Лупцов. А тот вдруг поднялся с колен и принялся бесцельно кружить на небольшом пятачке у скамейки. При этом мужичонка театрально всплескивал руками, изгибался в пояснице, кривлялся и вообще вел себя как глухонемая проститутка.

Первым не выдержал лейтенант. Боясь оставить нелюдя у себя за спиной, он попятился к домам.

- Что это такое? Что за фокусы?

- Вот, вот, - вторил ему Лупцов. Он последовал за милиционером, стараясь не отставать от него ни на шаг, но и не вырываясь вперед.