Г - Страница 5

Как завороженный, смотрел Иван Павлович на экран телевизора, и из каталепсии его вывел лишь бешеный стук в дверь.

Лупцов с Иваном Павловичем долго не могли понять и даже толком выслушать друг друга. Оба отчаянно жестикулировали, говорили, захлебываясь, словно их прорвало после длительного вынужденного молчания. Казалось, они не нуждаются, чтобы их кто-то слушал. Достаточно было факта существования человека, которому можно было вывалить все, что накопилось в их напуганных, смятенных душах.

Наконец они выговорились и замолчали. Иван Павлович с досадай махнул рукой и ушел на кухню. Лупцов последовал за ним.

- Это уже не шутки, - исступленным шепотом бормотал Лупцов. Объяснений этому есть только два... Я могу дать только два. - Он обращался даже не к Ивану Павловичу, а, скорее, к самому себе. Хозяин же стоял в этот момент у стола и, не отрываясь, смотрел на утюг, оставленный женой накануне. - Это либо конец света, - продолжал Лупцов. - Да, да, тот самый конец света. Обычный конец света. Мы все смеялись: мифы, сказки, бога нет. А он - вот!. Вот он, родименький! У вас бабки случайно нет, Иван Павлович? Верующей бабки? - обратился Лупцов к соседу.

- Нет, - мрачно ответил хозяин квартиры.

- Да и черт с ней. - Лупцов на секунду задумался и, как бы продолжая развивать свою мысль, проговорил: - Либо это оттуда, - он ткнул пальцем вверх. - Оттуда, из космоса. Пришельцы. Астронома или физика знакомого у вас, конечно, тоже нет?

- Нет, - тихо ответил Иван Павлович. После этого он взял утюг и вышел из кухни. Лупцов последовал было за ним и, не доходя до двери в гостиную, услышал громкий хлопок и звон стекла.

- Телевизор кокнули? - спросил Лупцов, когда хозяин квартиры вернулся на кухню.

- Да, - ответил Иван Павлович. - Это уже не телевизор, раз по нему такие вещи говорят.

- Правильно, - понимающе кивнул Лупцов. Затем он осмотрел соседа с ног до головы и спросил: - А вы куда это собрались в таком виде?

- К своим, на дачу, - ответил Иван Павлович и неожиданно сорвался на крик: - Я всю войну пешком прошагал! Меня не запугаешь говорящим телевизором! Я сорок два раза в разведку ходил! У меня три ранения!

Непонятно было, кому предназначались эти слова, и уж совсем неясно, зачем вдруг Иван Павлович скинул с себя пиджак, задрал рубашку и показал Лупцову, а затем и в коридорную пустоту, два своих фронтовых шрама.

Лупцов притих. Короткая истерика с Иваном Павловичем привела его в чувство. Ему вдруг подумалось, что и он, выкрикивая свои новости и домыслы, выглядел не лучшим образом. Лупцову стало немного неловко, а главное, он испугался того, что, сам не заметив, может запросто свихнуться, поддаться панике и, не разобравшись до конца, что же все-таки произошло, сгинуть в какой-нибудь дурацкой ловушке, типа той, в которую попал молодой лейтенант милиции.

- Успокойтесь, Иван Павлович, успокойтесь, - нормальным голосом сказал Лупцов и подал соседу пиджак. - В конце концов, какое-то объяснение этому найдется. Разберемся. А сейчас пойдемте ко мне. У меня квартира поменьше, лучше просматривается. Пока нас никто не трогает, а там посмотрим. Пойдемте. - Говорил Лупцов тоном врача-психиатра. Он помог соседу надеть пиджак, сам застегнул его на все пуговицы, а потом взял Ивана Павловича под руку и повел к выходу.

Квартира Лупцова была раскрыта настежь, и ещё издали они услышали, что в комнате вовсю трезвонит телефон. Звонок был необычным, без перерывов, как у будильника, и Лупцов подумал, что наверное не стоит снимать трубку. Но любопытство все же победило.

- Алло! - почти крикнул он. В ответ Лупцов услышал нечто странное, сказанное издевательским и каким-то противным щебечущим голосом:

- Лупцов слушает.

- Да, да, Лупцов слушает. Я слушаю вас, - растерянно ответил он.

- Да, да, Лупцов слушает. Я слушаю вас, - повторил голос в трубке.

Эта дурацкая и совершенно неуместная сейчас шутка вывела Лупцова из себя.

- Что тебе надо?! - заорал он. - Кто ты такой?! Что ты измываешься над людьми?! Если уж прилетел сюда, так веди себя по-человечески! - Еще не успев договорить, Лупцов понял, что телефон снова умер, так, словно и не работал вовсе. - Дьявольщина! - выругался он. Взяв телефонный аппарат в руки, Лупцов поднял его над головой и изо всей силы ударил об пол. Хрупкий пластмассовый корпус разлетелся, как глиняная копилка, разбросав внутренности по всей комнате.

- Игорь, я пойду, - услышал Лупцов за спиной. Вид у Ивана Павловича был угрюмый и очень спокойный, как у человека, привыкшего к мысли, что он обречен.

- Куда вы собрались, Иван Павлович? - увещевательным голосом спросил Лупцов.

- К своим пойду. Может, такси на дороге поймаю. - Иван Павлович легонько пнул ногой сумку. - Вот, продуктов собрал.

- К своим! - воскликнул Лупцов. - Вы с ума сошли! Восемьдесят километров. Электрички-то наверняка не ходят, и машин не видно. Заманит вас какая-нибудь тварь голосом жены в яму. Не ходите, Иван Павлович. И их не спасете, и себя загубите.

- Какая тварь? - не понял Иван Павлович.

- Да я же рассказывал, а вы не слушали, - ответил Лупцов. - Не ходите, Иван Павлович. Может, у них в деревне все спокойно. Может, они и не знают ничего.

- Тогда тем более надо отсюда выбираться, - резонно заметил Иван Павлович. - Нет, уж лучше пойду. Если что случится, я потом себе не прощу.

Лупцов на некоторое время задумался, а сосед терпеливо стоял и ждал, что же он скажет напоследок. Прощание с соседом, быть может, навсегда, вдруг приобрело для Ивана Павловича особый смысл. Это было прощание не просто с Игорем Лупцовым, но и с домом, в котором он прожил столько лет, и со всем что, собственно, и составляло его существование.